Как Ethereum может преодолеть внутреннюю стагнацию и внешние вызовы развития

Автор: Thejaswini MA

Перевод: Luffy, Foresight News

Оригинальное название: Ethereum: акула, жаждущая покоя, но вынужденная нестись вперёд

Ethereum пытается достичь противоречивого баланса: закрепить базовый протокол (прекратить изменения, зафиксировать основные правила, обеспечить предсказуемость), но при этом вся система должна работать с беспрецедентной скоростью. Layer 2 масштабируются, Fusaka прокладывает путь к 10-кратному увеличению объёма данных в будущем, Ethereum Virtual Machine (EVM) перестраивается, валидаторы постоянно корректируют лимиты Gas. Всё находится в движении.

Сторонники идеи "заморозки" считают, что базовая сеть (Layer 1) может быть зафиксирована, а инновации могут происходить на верхних уровнях. Но так ли это на самом деле? Или Ethereum просто переупаковывает постоянные изменения под видом "минимализма", потому что это звучит более ответственно?

Давайте сначала посмотрим, что именно даёт обновление Fusaka. Оно вводит механизм PeerDAS, который кардинально меняет способ валидации данных валидаторами. Валидаторам больше не нужно скачивать полный блок данных Rollup, вместо этого они случайным образом выбирают часть данных и используют коды коррекции ошибок для восстановления полного содержимого. Это значительное изменение архитектуры работы сети, и оно внедряется как часть этапа расширения "Surge".

Кроме того, есть форки, содержащие только параметры Blob. Такие небольшие хардфорки призваны поэтапно увеличивать объём данных. После запуска Fusaka 3 декабря, первый BPO-форк состоится 17 декабря, увеличив целевое значение blob с 6 до 10; второй форк запланирован на 7 января, когда значение увеличится до 14. Конечная цель — поддержка 64 blob в каждом блоке, что в 8 раз больше текущей ёмкости.

Можно ли это назвать заморозкой? Очевидно, нет. Это поэтапное расширение ёмкости по фиксированному графику, правила всё ещё меняются, просто это происходит меньшими и более предсказуемыми шагами.

Есть ещё предложение EIP-7918, которое устанавливает минимальную резервную цену для blob Gas. По сути, Ethereum контролирует рынок доступности данных, и теперь даже при низком спросе будет взиматься минимальная плата.

Это отражает ценовую власть Ethereum и является способом захвата стоимости как слоя данных, от которого зависят Layer 2. Возможно, это разумная бизнес-стратегия, но это точно не заморозка; напротив, это способ базовой сети активно управлять отношениями с Layer 2 для получения большей ценности.

Так что же на самом деле означает заморозка в данном контексте?

Это означает, что протокол стремится прекратить изменение основных правил, продолжая при этом корректировать различные параметры:

• Заморозка механизма консенсуса (сохранение Proof-of-Stake)

• Заморозка монетарной политики (сохранение механизма сжигания EIP-1559)

• Заморозка основных опкодов (смарт-контракты 2020 года продолжают работать)

Но пропускная способность, объём данных, лимиты Gas и структура комиссий? Всё это продолжает меняться.

Это похоже на утверждение, что "Конституция" заморожена, потому что поправки редки, хотя Верховный суд каждые десять лет переосмысливает её. Технически верно, но на практике всё постоянно меняется.

Инновация Ethereum Interoperability Layer (EIL)

Если Ethereum хочет выглядеть как одна цепочка, а на самом деле состоит из десятков Layer 2, ему нужен некий объединяющий слой. Именно эту роль выполняет Ethereum Interoperability Layer (EIL).

EIL призван обеспечить пользователям опыт "единого Ethereum" при взаимодействии с независимыми Layer 2, не вводя новых доверительных предпосылок. Технически это реализовано так: пользователь подписывает один Merkle root, что позволяет авторизовать синхронные операции между несколькими цепочками; провайдеры кроссчейн-ликвидности (XLP) через атомарные свопы, обеспеченные стейкингом в базовой сети, авансируют необходимые Gas и средства для каждой цепи.

Ключевой момент: XLP должны заблокировать залог в базовой сети Ethereum с 8-дневной задержкой разблокировки. Этот срок длиннее 7-дневного окна доказательства мошенничества в Optimistic Rollup. Это означает, что если XLP попытается обмануть, механизм доказательства мошенничества успеет наказать его залог до вывода средств.

Это очень изящное решение, но оно добавляет уровень абстракции: пользователю не нужно вручную перемещаться между Layer 2, он полагается на XLP. Работоспособность системы зависит от надёжности и конкурентоспособности XLP; иначе проблема фрагментации возникнет на новом уровне.

Успех EIL также зависит от реального внедрения кошельками и Layer 2. Ethereum Foundation может создать протокол, но если основные Layer 2 предпочтут удерживать пользователей в своих экосистемах, EIL останется невостребованным. Это "HTTP-дилемма": даже если стандарт идеален, если платформы не внедряют его, сеть останется фрагментированной.

BlackRock и "комфортная клетка"

Тем временем Ethereum активно привлекает институциональные средства. BlackRock в июле 2024 года запустила iShares Ethereum Trust ETF, и к середине 2025 года приток средств превысил 13 миллиардов долларов; затем была подана заявка на стейкинговый Ethereum ETF. Институты хотят не только экспозицию, но и доходность.

BlackRock также использует Ethereum как инфраструктуру: их фонд BUIDL токенизирует казначейские облигации США и инструменты денежного рынка, размещая их в Ethereum и расширяя на такие Layer 2, как Arbitrum и Optimism. Для них Ethereum — это нейтральный расчётный протокол, как TCP/IP в интернете.

Это и признание, и контроль. Когда BlackRock выбирает Ethereum в качестве инфраструктурного слоя для токенизированных активов, это, безусловно, знак доверия, но также означает, что Ethereum начинает оптимизироваться под нужды BlackRock: предсказуемость, стабильность, функции, дружественные к комплаенсу, и скучная, но надёжная инфраструктура.

Виталик уже предупреждал об этом риске. На DevConnect он отметил, что если решения на уровне базовой сети будут приниматься ради "комфорта" Уолл-стрит, это приведёт к следующим последствиям: если протокол склонится в сторону институтов, сообщество, придерживающееся принципов децентрализации, постепенно уйдёт; если же акцент будет на криптоанархистов, институты уйдут. Ethereum пытается усидеть на двух стульях, и это противоречие только усиливается.

Есть и вопрос скорости: некоторые предложения предусматривают сокращение времени блока до 150 миллисекунд, что выгодно для высокочастотной торговли и арбитражных ботов, но обычные пользователи не смогут эффективно участвовать в управлении или формировании социального консенсуса при такой скорости. Если сеть станет слишком быстрой, она превратится в инструмент "машина для машины", а политическая легитимность, придающая ценность Ethereum, начнёт разрушаться.

Квантовые компьютеры и исчезающая эллиптическая кривая

Ещё одна угроза исходит от квантовых вычислений. Виталик на DevConnect заявил: "Эллиптическая кривая обречена на исчезновение". Он имел в виду эллиптическую криптографию (ECC), защищающую подписи пользователей и консенсус валидаторов. Квантовый компьютер, работающий на алгоритме Шора, может вычислить приватный ключ по открытому, взломав таким образом ECC.

Сроки? Возможно, до следующих президентских выборов в США в 2028 году. Это значит, что у Ethereum есть всего 3-4 года, чтобы перевести всю сеть на постквантовую криптографию.

В такой ситуации заморозка теряет смысл.

Если квантовая атака станет реальностью, Ethereum придётся выживать через масштабный, разрушительный хардфорк. Как бы ни стремился протокол к стабильности, если криптографическая основа рухнет, всё остальное потеряет смысл.

В сравнении с Bitcoin, положение Ethereum более выгодно:

• Публичный ключ скрыт хешем адреса и раскрывается только при переводе

• Ключи для вывода средств валидаторов также скрыты

• В дорожной карте уже предусмотрена замена ECDSA на постквантовые решения, такие как lattice-based криптография или хеш-подписи

Но реализация этой миграции — огромный координационный вызов: как перевести миллионы пользователей на новые ключи, не подвергая риску их средства? Как установить крайний срок обновления кошельков? Что делать со старыми аккаунтами, которые не мигрировали? Это не только технические, но и социально-политические вопросы о том, кто вправе определять будущее сети.

Квантовая угроза подтверждает закономерность: заморозка — это выбор, а не физический закон. "Скелет" Ethereum может оставаться замороженным только при благоприятных условиях; когда среда меняется, сеть либо адаптируется, либо исчезает.

Кроме того, Виталик пожертвовал 760 тысяч долларов криптоприложениям Session и SimpleX, заявив, что приватность "критически важна для защиты цифровой приватности", а следующая цель — создание безразрешительных аккаунтов и защита метаданных.

Ethereum Foundation создала специальную группу по приватности, чтобы сделать приватность функцией по умолчанию, а не дополнительной опцией. Такие проекты, как кошелёк Kohaku, разрабатывают простые инструменты приватности, не требующие от пользователя глубоких знаний в криптографии.

Ключевая идея — "приватность как гигиена", как мытьё рук. Людям не нужна особая причина, чтобы стремиться к финансовой приватности — это должно быть нормой по умолчанию.

Но это противоречит требованиям регуляторов, которым нужны прозрачность и отслеживаемость. Стейблкоины, токенизированные гособлигации, фонд BUIDL от BlackRock — всё это сопровождается ожиданиями комплаенса. Ethereum не может быть одновременно инфраструктурным слоем для Уолл-стрит и воплощать мечту криптоанархистов о "приватности по умолчанию". Возможно, компромисс возможен, но он потребует крайне точного дизайна.

Акула, жаждущая заморозки

Сможет ли Ethereum достичь этого баланса?

• Заморозить базовую сеть, позволяя Layer 2 продолжать инновации?

• Одновременно удовлетворять потребности BlackRock и криптоанархистов?

• Успеть обновить криптографию до прихода квантовых компьютеров?

• Сделать приватность по умолчанию, не оттолкнув институты?

Возможно. Модульный дизайн весьма изобретателен: базовая сеть отвечает за безопасность и расчёты, Layer 2 — за исполнение и эксперименты, и такое разделение обязанностей может сработать. Но для этого EIL должен обеспечить единый пользовательский опыт на Layer 2, а институты должны быть уверены, что базовая сеть не преподнесёт неожиданных изменений.

Это также требует от сообщества Ethereum принятия: заморозка означает отказ от части контроля. Если протокол заморожен, сообщество не сможет исправлять проблемы или добавлять функции через форки. Это компромисс: стабильность достигается ценой потери гибкости.

Сергей считает, что Ethereum должен постоянно эволюционировать — и это верно; но Виталик утверждает, что протокол не может меняться вечно — и это тоже разумно. Главное — дать инновациям место на периферии, сохраняя стабильность ядра.

Акула утверждает, что хочет замёрзнуть, криптограф говорит, что скелет нужно менять, Уолл-стрит хочет послушный инструмент, а криптоанархисты — дикую свободу.

Ethereum пытается быть всем сразу, а блоки продолжают производиться. Таков Ethereum: холодные кости, движущаяся акула.